— У них свой особый мир, со временем все пройдет, — успокоила она его.

— Но… С тобой она делится по-прежнему?

— Меньше, чем раньше, правда, я умею читать у нее по лицу. А с каких это пор ты заинтересовался дочерью? — задала вопрос Дженна, увлекая его к новой схватке.

И Александр пошел на попятный. Жена была права. Он не имел права первого голоса в семейных делах.

По этой причине или по другим — а их было немало — Александр приохотился к алкоголю. Не днем на работе, а вечером, в ресторане или дома. Как, например, и в этот вечер. Несколько стаканчиков виски его расслабили. Помогли забыть, что он несчастлив, что жизнь прошла мимо, что скоро ему сорок пять. В глазах дочери он старикан, и у него не хватает мужества откровенно поговорить с женой.

Александр стал припоминать прошлое. Элоди в детстве. Маленькая послушная девочка, широкие зубки, веселый смех. Счастливое время? Без всякого сомнения. Он чувствовал, что все может. Любил жену, дочку, работу. Верил, что работой поможет своему счастью, укрепит его.

Он ошибся.

Теперь только алкоголь возвращал ему ощущение всемогущества. Алкоголь и Алисия.

Но и это померкло из-за чувства усталости. Откуда она? Из-за ссор? Напряженной работы? Алкоголя?

Александр задумался, куда ему ехать. Не к любовнице, это уж точно. Он поедет к себе в офис, выспится на диване у себя в кабинете. И он повернул на перекрестке и поехал в сторону фирмы. Дорогу он знал наизусть, но сегодня, в потемках, она казалась ему незнакомой, даже враждебной.

Двоих в «Ауди» разделяло тяжелое молчание. Вокруг сгущалась темнота. Очертания замка, слабый свет фонарей утонули в потемках. Фары «Ауди» резким светом освещали впереди небольшой кусочек дороги.

— Мне так горько, Клара.

У Габриэля сделалось лицо расстроенного маленького мальчика.

У Клары к глазам подступили слезы, но она сдержалась и не заплакала. Ей хотелось ему сказать, что и ей горько, что она так много ждала от этого праздника, и так недовольна собой, и так жалеет, что испортила конец вечера. Ей хотелось именно сейчас открыть ему причину своей нервозности, но сил заговорить не было.

Завтра. Завтра они будут одни и тогда обо всем поговорят. Да, завтра она все ему скажет.

Габриэль нажал клавишу проигрывателя, и опять зазвучали первые ноты песни Пиаф.

— Никто и ничто не отнимет тебя у меня, Клара, — прошептал Габриэль с проникновенной нежностью.

Слезы потекли у нее по щекам. Она хотела ответить, но комок стоял в горле и не пропускал слова.

Позади них из темноты вынырнула «БМВ». Она мчалась на большой скорости, сигналя им фарами.

— Каков мерзавец! — возмутился Габриэль.

Клара заморгала, стараясь прогнать слезы, сосредоточиться на дороге.

Чужая машина была в опасной близости от них.

— Гад! Что же он делает?! — вспылил Габриэль.

«БМВ» вильнула в сторону и поравнялась с ними.

— Настоящий гад! Обходит впритирку! — злился Габриэль. — Сбавь скорость, Клара. Пусть объедет.

Но «БМВ» продолжала их теснить.

— Он пьян! — осенило Габриэля. — Сейчас в нас врежется!

Клара съехала бы на обочину, но стражи-тополя не пускали.

— Эй! Осторожнее! — заорал Габриэль, наклоняясь, чтобы увидеть шофера.

Он протянул руки, собираясь перехватить руль и выровнять «Ауди», но «БМВ» не дала ему такой возможности.

Мощный толчок… И…

— Габриэль! — закричала Клара, почувствовав, что машина ее не слушается, что она…

А Габриэль вдруг сообразил, что забыл пристегнуть ремень безопасности. Он вцепился изо всех сил в панель. Уперся ногами.

— Вот черт!.. Не надо… — прошептал он.

Клара повернулась к Габриэлю, и последнее, что успела заметить, — его недоуменный, непонимающий взгляд.

Минуту спустя

13

Габриэль понял: это у него мозги плывут.

И еще понял, что произошло. И сразу подумал о Кларе. Боли он не чувствовал, только голова кружилась. Ему показалось, что сейчас он потеряет сознание, и он сделал усилие, чтобы этого не произошло.

Габриэль повернулся, ища глазами Клару. Увидел и похолодел от ужаса. Клара лежала, привалившись головой к стеклу дверцы, красная струйка стекала у нее со лба ко рту. Он прислушался — она дышала. В столбняк ужаса просочилась надежда.

Габриэль окликнул Клару. Она не отозвалась. Хотел протянуть к ней руку, рука не послушалась. Он что, парализован? От одной этой мысли им овладела паника. Нет, он должен собраться, должен остаться хозяином положения, постараться найти помощь. От него зависит жизнь Клары. Он огляделся. Машина врезалась в дерево. Одна фара продолжала пронизывать тьму белым лучом. Ветровое стекло разлетелось вдребезги, и груда железных и пластиковых обломков придавила его к сиденью. Вторую машину отбросило вперед, и теперь она торчала перед ними.

Габриэль видел неотчетливо, перед глазами у него все колебалось, плыло. Он попытался встать. И… Как будто неведомая сила помогла ему подняться. Он сам не понял, каким образом, но выбрался из машины и встал на асфальт шоссе.

Мотор молчал, ни одна железка не вибрировала. Тишина была похожа на густое, темное масло, поглотившее все звуки, все предметы.

Водитель «БМВ» тоже лежал без сознания.

Габриэль обошел «Ауди», подошел к дверце, к которой привалилась Клара. Кровь из раны на лбу продолжала сочиться. Он попытался открыть дверцу. Не получилось. «Клара! Держись! Это не конец!» — заорал он. Но голоса не было, его словно обложили ватой.

«Сосредоточься, Габриэль. Постарайся что-то придумать».

Он снова осмотрелся. «Ни одной машины. Помочь нам некому. Но я должен найти помощь. Сейчас я позвоню».

Он вспомнил, что положил мобильник в карман на дверце, и вернулся за ним. Удивился, что дверца оказалась заперта. Как это может быть? Он же через нее только что вышел. Поднял голову и различил темную фигуру там, где только что сидел.

Ничего не понимая, наклонился, желая разобраться.

Там сидел мужчина с поврежденным черепом и залитым кровью лицом.

Габриэль наклонился еще ниже, вгляделся в лицо.

И глухо вскрикнул.

Там сидел он сам.

Разум отказывался верить.

Как это может быть? Он здесь, и он там…

«Бред, наверное. Конечно. Шоковый удар. Я потерял сознание, и теперь у меня видения».

— Нет, такова реальность, — твердо заявил голос у него за спиной.

Габриэль вздрогнул, обернулся, осмотрелся вокруг, но никого не увидел.

— Печальная реальность — так скажут те, кто вас найдет, — продолжал таинственный голос.

— А ты кто такой? — заорал Габриэль.

— Успокойся, пожалуйста, — посоветовал голос.

Габриэль вгляделся в темные кусты.

— Но… Что вы там делаете в темноте? Я попал в автокатастрофу. Моя невеста истекает кровью. Покажитесь же, черт вас побери! Помогите мне!

— Я здесь, чтобы помочь тебе, Габриэль.

— Откуда вы меня знаете? Кто вы? — продолжал допрашивать Габриэль, вглядываясь в темноту.

— Если ты очень хочешь, я покажусь.

— Хватит дурацких шуточек! — снова заорал Габриэль. — Некогда играть в прятки!

— В каком виде явиться? Вот в чем вопрос, и всегда один и тот же, — бормотал невидимка, словно бы разговаривая с самим собой.

— Что это, собственно, значит? Это…

— Как ты представляешь себе смерть, Габриэль?

Габриэль вздрогнул.

— Смерть? Вот уж скверный вопрос некстати! В машине женщина истекает кровью! Сделайте что-нибудь! Позовите на помощь!

— Душа уже все поняла, — отозвался ласковый, завораживающий голос, — а разум сопротивляется. Пока сопротивляется. Ты отвергаешь очевидное, и это естественно. Никто не может ничего понять, если все происходит так… грубо. Только те, кто уже приготовился, понимают сразу.

— О чем вы, черт побери? И где находитесь?

— У тебя за спиной, Габриэль.

Габриэль обернулся и увидел мужчину, который спокойно смотрел на него. При других обстоятельствах лицо этого человека показалось бы Габриэлю даже приятным, успокаивающим.